Ванильное мороженое - Страница 42

Но она удерживала себя от того, чтобы сказать это Кларку, поскольку отлично понимала, как смешно прозвучит ее заявление, как оно будет противоречить всем ее представлениям о будущем. Не воспринимает ли она Кларка только как средство, для того чтобы избежать одиночества? Не позволяет ли своему взбунтовавшемуся либидо управлять своей жизнью?

Кэтлин была права: Мелани никогда не приходилось жить в одиночестве, оставаться единственной живой душой в огромном доме и заботиться только о себе. И все же одиночество было не такой уж терра инкогнита для Мелани. Сколько раз ей приходилось одиноко стоять на сцене перед огромным скоплением людей или чувствовать себя никому не нужной на пышном приеме, устраиваемом матерью.

А сейчас она встретила человека, которому небезразлична и, что еще важнее, который понимает ее. По крайней мере, старается понять. Он предоставил ей целое свободное утро, для того чтобы она смогла опробовать вновь обретенные навыки и примерить их к своей будущей роли. Он повел ее по магазинам и буквально заставил купить сексуальные женственные пустячки, которыми она всегда восхищалась, но не решалась приобрести. В заросшей лесом глуши передал бразды правления в ее руки, позволив повести в любовной игре и в то же время позаботившись о том, чтобы Мелани получила самое полное удовлетворение.

А в довершение всего он сказал, что любит ее, понимая, что такое признание может обратить ее в бегство и она не вернется до тех пор, пока не разберется в своих противоречивых чувствах.

Чего, увы, Мелани еще так и не сделала. Она никак не могла определить, какие из этих чувств реальны, а какие — лишь романтическая фантазия. Наверное, это удел всех актеров: им приходится вживаться в сотни образов, тем самым расширяя — но и размывая — границы своей личности.

— Да, мне еще о многом нужно серьезно подумать, Кларк. Я только хочу знать… то, что ты сказал мне… в чем признался…

— В том, что я люблю тебя?

И хотя эти слова были произнесены небрежно, они выбили еще один кирпичик из стены, воздвигнутой в сердце Мелани.

— Да. Я… польщена. Тем, что ты почувствовал ко мне это в столь короткий срок…

Он шагнул к ней, и Мелани сделала все возможное, чтобы не броситься ему навстречу. Она не будет бежать ни от него, ни к нему. Каким бы высоким, большим, красивым и удивительным он ни был. Какой бы соблазнительной ни была перспектива упасть к нему в объятия.

Как бы она его ни любила.

— Ты считаешь, что я слишком быстро в тебя влюбился? — спросил Кларк.

— Нет… Да… Мне трудно судить. Я никого еще не любила, Кларк. Я не знаю, что в действительности означают эти слова. Я стараюсь быть честной с тобой, честной с собой.

Она швырнула губку в ведро, подняв фонтан брызг и замочив себе ноги. Тихо выругавшись, она смахнула клочки пены с шортов.

— Давай считать, что это еще одна вещь, в которой Мелани Уитлоу ни черта не смыслит.

Кларк извлек губку из ведра, выжал ее и опустился перед Мелани на колени. Он смахнул влагу с мягкой ткани и провел по обнаженной гладкой ноге вниз.

— Мелани, я не обещал научить тебя любви. В этом отношении я тоже полный дилетант.

Горячая волна желания пробежала по ее телу. Мелани перевела дыхание и прошептала:

— Но в том, что касается занятий любовью, ты, безусловно, специалист.

Он наградил Мелани своей обезоруживающей полуулыбкой.

— Может быть, да. А может быть, и нет. Но сегодня утром мне пришло в голову, что за мной остался еще один урок. Все, что от тебя потребуется, — это притвориться, что ты меня тоже любишь.

Мелани выругалась про себя. Горькие слова дополнялись едва заметным дрожанием голоса и ощущением теплой, влажной и мыльной губки на ее ноге.

Кларк поднял на нее янтарные глаза, в которых читалась решимость.

— Давай, Мелани. Используй свое воображение.

Он опустил губку к ее лодыжке, а затем, изменив направление, стал поднимать вверх по задней стороне ноги, по нежной, чувствительной коже под коленкой, по бедру…

— Вчера мы говорили о ближайшем будущем, — продолжал Кларк, лаская и дразня ее. — Что может быть лучше, чем секс между двумя людьми, любящими друг друга?

— Кларк… это… не очень… удачная идея.

— Почему? Потому что это кажется таким прекрасным? Таким правильным?

Он склонил голову и поцеловал то место на ноге, где кончались ее шорты, а затем отстранился, чтобы снова намочить губку. На этот раз Кларк не стал отжимать ее и позволил пенистым струйкам сползти вниз по коже.

— Да… нет.

Мелани пришлось положить руки ему на плечи, чтобы сохранить равновесие. Как же она хотела этого — любить открыто! Ничего не утаивая! С того самого момента, когда впервые увидела Кларка — задолго до того, как был заключен этот дурацкий договор, задолго до того, как они превратили эту сделку в самые восхитительные и потрясающие сексуальные отношения, — она знала, что он именно тот мужчина, которому она могла бы отдать свое сердце. Мужчина, который не отмахнулся бы от столь бесценного дара.

— Решай, Мелани. — Балансируя на коленях, Кларк запечатлел горячий поцелуй на участке ее живота, видневшемся между коротким топом и поясом шорт. — Даже если ты уйдешь от того, что у нас начинается, неужели ты действительно захочешь сделать это до того, как получишь все? Я — не хочу. Позволь мне показать, как я люблю тебя. Тебя всю…

Мелани быстро взглянула на дверь, ведущую в кухню. Она была плотно закрыта, и из-за нее не доносилось ни звука. Они одни. Их страсть. Их любовь. Даже если не может говорить об этом чувстве, она может показать, что испытывает к нему. И может позволить сделать это Кларку.